ДУХОВНОСТЬ: Ряса цвета хаки

“...Крещается раб Божий Александр. Во имя Отца, аминь, во имя Сына, аминь, во имя Святого Духа, аминь...” Гул двигателей заглушил последние слова таинства крещения. Пилоты знаками показали священнику, что нужно срочно улетать. А желающих креститься не убавлялось. Когда “вертушка” оторвалась от земли, сквозь шум винтов донеслись слова священнослужителя: “Я скоро вернусь, не волнуйтесь...” 
Бойцы ждали, веря, что батюшка сдержит свое обещание. И он вновь возвращался туда, где идет бой, чтобы Божьим словом помочь солдатам и офицерам в их нелегком ратном труде. Вот уже в четвертый раз отец Константин посетил боевые порядки Российской армии в стреляющем регионе. А крещение на вертолетной площадке — лишь обыденный эпизод из пастырского служения настоятеля московского храма Святителя Николая. Только вот крестить всех желающих удается не всегда, даже у священнослужителя на войне каждая минута на счету. 
Убежден батюшка, что помогает вера служивому человеку в бою, да и на привале душу согревает. Поэтому и не сидится отцу Константину на месте — исколесил всю Чечню вдоль и поперек, в жизнь походную втянулся. Иногда и до курьезов доходит. 
Однажды возвращался батюшка с передовой на броне БТРа по пыльной чеченской грунтовке. “Ну вот, еще одного “духа” везут”, — устало вздохнул один из офицеров, увидев на броне в окружении бойцов высокого бородатого мужчину в запыленном камуфляже. А чуть погодя воскликнул удивленно: “Да это же наш батюшка!” Не сразу узнал он в незнакомце своего соседа по вагончику отца Константина. Камуфляж священника пылью окрашен в мышиный цвет, волосы зеленой косынкой повязаны, как у разведчика. Да, частенько и в камуфляже приходилось ходить батюшке — ряса уж очень привлекательная мишень для чеченского снайпера. 
Бывало, удивляли служивые священника. 
— Двое бойцов у палатки сидят, курят, — рассказывает отец Константин. — Меня завидели, сигареты потушили и — ко мне. Один спрашивает: “У вас крестика не осталось?” Нет, говорю, не осталось, но скоро вернусь, привезу. Тогда другой, черноглазый, спрашивает: “Батюшка, а у вас полумесяца нет?” Так это меня тронуло, пообещал привезти ему полумесяц. Но, оказывается, полумесяц для мусульманина — всего лишь украшение. А воинам дают шалаим — кожаный мешочек с текстом из Корана. Позднее вместе с православными крестиками и иконами я стал возить на позиции мусульманские шалаимы. И один парнишка, повесив на шею кожаный мешочек, воскликнул: “Приеду домой, скажу, что православный священник дал — никто не поверит”. 
Однажды в самое сердце ранило батюшку — без взрыва, без осколков и пуль... 
— Молодой парнишка, Сергей, лежал в госпитальной палатке, там, где тяжелые. Смотрит на меня, как будто зовет молча. Подхожу, а он еле слышно, губами одними: “Батюшка, я умираю. Пусть Боженька простит меня...” Глаза его, с поволокой смерти, врезались мне в память. Губами, с кровью застывшей, шепчет: “Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое...” И оборвалась молитва... 
В последнее время стало традицией освящать Боевые знамена частей, принимающих участие в контртеррористической операции в Чечне. Обратились с просьбой и к отцу Константину. 
На взлетке ханкалинского аэродрома, приспособленной под плац, торжественное построение. Более шести тысяч человек замерли в ожидании. Перед строем святыня полка — Боевое знамя. На ветру развеваются орденские ленты. Знаменщик подходит к священнику. В звенящей тишине слышен баритон отца Константина: “Благословляется и освящается знамение сие воинское в крепость и утверждение христоименному воинству, и в победу на всех врагов. Окропление воды сия священныя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь”. Боевое знамя окроплено святой водой, и батюшка передает его командиру... Такой ритуал состоялся не только в Ханкале, но и в Калиновской, Шали, Борзое. 
Кажется, совсем недавно приход священника в воинскую часть был редким событием. Сегодня ситуация в корне изменилась. Многие офицеры и солдаты обращаются за моральной поддержкой и к военному психологу, и к священнику. Батюшка возвращает жизнь в обугленное войной сердце солдата