ЮНКЕРА. ВЫ ПАЛИ ЗА ВАШУ И НАШУ СВОБОДУ!

«Русское юношество, без сомнения, отдало Белой армии всю свою любовь, и сама Добровольческая армия есть прекрасный образ русской юности, вос­ставшей за Россию».

Генерал А.В.Туркул

«Известия Московского военно-революционного комитета» № 2 от 4 (17) ноября 1917 г.

сообщали: «Кремль в целом, как исторический памятник, сохранился. Ни одно здание, имеющее археологическую [?] ценность, не разрушено до основания...». Чувствуется, с каким сожале­нием написана эта фраза в газете. Так что же произошло без малого девяносто лет назад в Первопрестольной?

 Московский Кремль охраняли солдаты из 56 пехотного запасного полка (пять рот), а в целом, по Москве порядок поддерживали Комитет общественной безопасности (КОБ) во главе с В.В.Рудневым1 и силы командующего Московским военным округом полковника К.И. Рябцева, ставленника А.Ф.Керенского. Комитет был организован днем 25 октября на пленуме Московского совета. Получив радиотелеграмму от Петроградского военревкома о перевороте, большевики и солдаты 13 роты, из так называемого «Партийного боевого центра», захватили почтамт и телефонную станцию на Мясницкой улице, а в шесть часов в Политехническом музее был избран военно-революционный комитет (ВРК), но уже «Московского совета рабочих и солдатских депутатов» от большевиков, меньшевиков и прочих социалистов.

Минея Губельмана2 (парткличка «Ярославский») сразу назначили комиссаром Кремля, а О.М.Берзина - комендантом. Утром 26 октября, взяв «роту» дезертиров из 193 пехотного запасного полка, они приехали в Кремль.

Социалист Рябцев не знал, что делать. Союзу Георгиевских кавалеров он не доверял вовсе, а вести переговоры с «товарищами», которые сразу принялись рассылать телефонограммы с призывами к захвату власти, было невозможно.

В результате весь огромный город оказался во власти анархии. Агрессивные толпы дезер­тиров и люмпенов бродили по опустевшим улицам, как результат появились их первые крова­вые жертвы. Надежда была только на Александровское (Знаменка) и Алексеевское (Лефортово) военные училища, общим числом 3200 человек, и юнкеров из школ прапорщиков, которых было 3600 человек. Из правительственных войск всего одна казачья сотня осталась верна присяге.

Юнкера Александровского военного училища заняли Манеж и ближайшие подступы к Кремлю. К ним присоединилось несколько десятков офицеров, собранных членом централь­ного правления Союза Георгиевских кавалеров полковником Дорофеевым. Они стали задер­живать все грузовики с оружием, двигавшиеся в Кремль.

Между тем, К.И.Рябцев все пытался вести переговоры в здании Городской думы и даже просил разделить его ответственность с КОБом, заявляя: «Я против Гражданской войны»3. Юнкера же были настроены более решительно и вынесли постановление о том, что «если Рябцев не будет действовать активнее, сменить его и назначить другого».

Среди офицеров стали появляться свои лидеры - полковники Л.Н.Трескин, В.Ф.Рар и другие (генерал А.А.Брусилов, проживавший в те дни в Москве, участвовать в борьбе отказался). В субботу 27 октября воспитатель второго Московского кадетского корпуса полковник Матвеев с кадетами первой роты присоединился к юнкерам Алексеевского училища. Начали органи­зовываться студенческие отряды.

В ту же субботу утром, до предъявления очередного ультиматума, Ярославский с несколь­кими десятками своих «солдат» сбежал из Кремля. Потом ему это бегство коммунисты еще долго будут припоминать.

Около девяти часов вечера на Красной площади произошел первый настоящий бой между юнкерами и солдатами-двинцами4, которые толпами шли к Моссовету. Двинцев поддержали из Кремля, расстреливая юнкеров со стен из пулеметов5. В ответ юнкера превратили гостиницы «Метрополь» и «Континенталь» в укрепленные пункты.

В воскресенье 28 октября, рано утром Рябцев, находившийся в здании Городской думы, позвонил засевшему в Кремле Берзину и сообщил, что вся власть в Москве принадлежит по-прежнему КОБу и предъявил еще один ультиматум: «солдаты покидают Кремль, юнкера снимают оцепление».

На самом же деле, все складывалось не совсем так. Алексеевское военное училище с кадетами старших классов трех Московских корпусов, числом около трехсот человек, и примкнувшие к ним учащиеся Суворовского кадетского корпуса, находившиеся в Лефортово, были окружены взбунтовавшимися солдатами и красногвардейцами. По воспоминаниям бывшего кадета Б.Павлова: «В воскресенье большевики начали обстреливать Алексеевское военное училище, находившееся в Красных казармах. - К.А.и расположенные рядом кадетские корпуса. Было несколько попаданий, и в наш [второй Моc Внутри Кремля солдаты из 56 пехотного запасного полка особой активности не проявляли, поэтому появилась надежда на скорый и бескровный его захват. Несколько юнкеров были посланы на территорию Кремля с целью открыть доступ внутрь своим товарищам, тем более, что находившиеся там солдаты явно были склонны пойти на компромисс. ковский. - К.А.], и в первый Московский корпус»''. Стреляли рабочие Мастерских тяжелой и осадной артиллерии с берегов Яузы, установив там свои рудия.

Один из юнкеров позднее писал: «Открыв ворота Спасской башни, в которые немедленно вбежала группа юнкеров, скрывавшаяся за «Лобным местом»,... я явился в распоряжение полковника Мороза, который был назначен комендантом Кремля. У нас находились юнкера Александровского военного училища и шести Московских школ прапорщиков. Интересно, что после овладения нами Кремля, юнкера двух школ прапорщиков, отказались стрелять в «своих». Разбираться у нас не было времени, и мы заперли их в подвалах Кремля, вместе с 1 батальоном 56 пехотного запасного полка».

Добавим, что 1-я и 6 школы прапорщиков, также «держали нейтралитет»7.

Троицкие ворота большевики открыли сами, но когда увидели всего лишь небольшую кучку молоденьких юнкеров, то самые агрессивные из солдат, еще не бросившие винтовок, принялись палить через головы своих же товарищей. Сразу было убито четверо, и около двадцати юнкеров получили ранения. Оставшиеся, с криками «Измена!» выбежали обратно за ворота, где в это время шли броневики. Из одного из них, не долго думая, дали очередь по взбунтовавшейся солдатне. Сколько тогда было убито, нет ни в одном из известных воспоминаний, но большевики всю эту бестолковщину назвали потом «страшным Кремлевским расстрелом»8.

Они благополучно забыли также о том, что в это же самое время, при разгроме офицерского общежития 193 пехотного запасного полка, перекололи штыками многих находившихся там офицеров4. К вечеру 29 октября со стороны Красной площади началась атака большевиков на Спасские и Никольские ворота Кремля. Ими были подвезены бомбометы. Огонь осуществлялся также из всех подворотен и окон домов, находившихся напротив. Защитники отвечали стрельбой со стен. В их рядах выделялись прапорщики - сестры Мерсье, пулеметы которых стояли на стене между Спасскими и Никольскими воротами. Все другие офицеры на этом участке были убиты, а моло­денькие юнкера оробели под обстрелом. Сестры же продолжали вести прицельный огонь и, когда кончились ленты, громко кричали: «Принесите патроны, кто-нибудь!». Пример двух девушек произвел огромное впечатление, и юнкера снова заняли свои участки обороны вдоль стены. Позднее, в ходе 1 Кубанского похода сестры Мерсье будут служить в Корниловском ударном полку.

30 октября ВРК отдал официальный приказ об артиллерийском обстреле Кремля. В пол­день под руководством революционера и астронома П.К.Штернберга огонь открыли тяжелые орудия. Стреляли с Воробьевых гор, со Швивой горки, из Китай-города, от Крымского моста и прямой наводкой с Никольской улицы.

«Две гаубицы подтаскивают к церкви Николы-мученика на Швивой горке.

- Есть ли у вас, господа, разрешение духовного совета на въезд за ограду храма божьего? - бежит навстречу священник, размахивая руками.

- Есть, батя! - рабочие показывают шестидюймовый снаряд и досылают его в ствол орудия. Выстрел неудачен. Некому было рассчитать наводку, и снаряд делает перелет на двенад­ цать верст»10.

Весь этот ужас продолжался два дня и три ночи. Чудов монастырь пострадал больше всего. Был пробит главный купол Успенского собора, Спасская башня повреждена, Куранты разбиты и остановились. Расстрел Кремля стал началом похода большевиков на православие.

Епископ Нестор Камчатский вспоминал: «Никольская башня и Никольские ворота - все изрыты снарядами и пулевыми отверстиями, уцелевший от нашествия Наполеона в 1812 году образ Святителя Николая расстрелян. Уничтожен киот, сень над иконой сбита, и держится на одном гвозде. С одной стороны, изображение ангела сбито, а с другой - простреляно. Вокруг главы и плеч Святителя сплошной узор пулевых ран, но сам образ уцелел!

У Беклемишевой башни сбита вершина, хотя в 1812 году она единственная осталась нетронутой французами. Ружейной пулей простреляна на Троицких воротах икона Казанской Божьей Матери»".

31 октября установленная у Большого театра артиллерия красных принялась обстреливат «Метрополь» и здание Городской думы.

1 ноября около пятисот солдат прибыли со станции Лосиноостровская, на которой находился «Склад огнестрельных припасов», хранивший огромное количество снарядов (это склад снабжал снарядами все большевистские войска). По дороге солдаты арестовали отряд офицеров, пытавшийся со станции Клязьма прорваться к Москве. В этот же, день по Никольской улице, так называемые революционные войска провели наступление и заняли думу и Исторический музей. В деле активно участвовали латышские стрелки.

Ко 2 ноября Кремль оказался окружен. В эти дни в Москве проходили заседания Всероссийского Поместного собора. Обращение собора к противоборствовавшим сторонам просьбой о прекращении кровопролития и, главное, сохранении Святынь, а также издания полковником Рябцевым приказа по войскам Московского военного округа о прекращени боевых действий, вынудило защитников пойти на компромисс. В советской же литератур упорно твердили о соглашении как следствии штурма и боязни смерти под снарядами, которые кстати сказать, никакого вреда оборонявшимся не причиняли.«Подкатывают пушку, и она прямой наводкой бьет по Никольским воротам; брызжу обломки кирпича, дерева.Брешь! С криками «Ура!» рабочие и солдаты бегут к воротам, рекой вливаются в Кремль»'2. По условиям соглашения было обещано, что все участники будут распущены по домам Офицерам сохранялось оружие и обеспечивалась безопасность, соглашение было подписано 2 ноября в пять часов вечера, а приказ отдан в девять часов вечера.
 3 ноября были даже выданы пропуска. Среди юнкеров шли разговоры о том, чтобы уйп из города совсем, и походным порядком прибыть на Дон к генералу А.М.Каледину. Ночью в того же дня Кремль покинули последние защитники. Все, кто горел желанием бороться большевизмом, собрались в Александровском военном училище, на углу Арбатской улицы Знаменки. Но для большевиков данное им! слово было пустым звуком. В Москве, как тогд говорили, провели «Великую ровокацию» Училище было окружено, и всех, мирно в неспавших и поверивших в порядочность комиссаров, разоружили и задержали. Аресты начались на следующий день после регистрации. Имели место и расстрелы. По свидетельству участника этих бое! С.И.Мамонтова: «Регистрация происходила в бывшем Алексеевском военном училище в Лефортове... На необъятном поле была громадная толпа Очередь в восемь рядов тянулась на версту.. Говорили, что здесь было 56 тысяч офицеров и, судя по тому, что я видел, это возможно И сказать, что из этой громадной армии толькс 700 человек приняли участие в боях в октябре 17-го. Если бы все явились, то все бы разнесли и никакой революции не было. Досадно былс смотреть на это сборище трусов. Они-то попали потом в ГУЛАГи и на Лубянку»13.У Кремлевской стены вырыли огромнук яму для убитых «товарищей». На самой стене было вывешено красное полотнище с надписьк «Религия - опиум для народа». «Москвичи избегают проходить поздно вечером мимо этого кладбища, прозванного народной молвой «поганым» и «мерзостью запустения», - писал епископ Нестор Камчатский14.
Через несколько дней, 13 ноября, в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот отпе­вали павших офицеров, юнкеров и солдат-ударников. Гробы несли добровольцы из толпы, часто останавливаясь, отпевая, молясь. Погребение состоялось на Братском военном кладбище, расположенном ныне у метро «Сокол», у церкви Всех Святых15.
Из письма М.В.Алексеева М.К.Дитерихсу: «Офицеры, студенты, интеллигенция, должны составить контингент будущей армии. Если в Москве этот элемент оказался раздавленным, то только потому, что он не имел совершенно предварительной организации, не был никем управляем и, наконец, по-видимому, прямо продан полковником Рябцевым. Этим уроком нужно хорошо воспользоваться»16.
После взятия Харькова Добровольческой армией молодые офицеры, бывшие юнкерами-защитниками Кремля, с удивлением узнали, что там проживает их бывший командир, К.И.Рябцев, да еще под фамилией Киров17. К нему явились несколько человек, объявили его арестованным и где-то по дороге попросту пристрелили.
Бросается в глаза, что во всей этой истории принимали участие офицеры-социалисты, причем с обеих сторон! Со стороны белых - доброволец Великой войны эсер В.В.Руднев, Гене­рального штаба полковник К.И.Рябцев, ставленник эсера, генерал-майора А.И.Верховского, который с 1921 г. служил в РККА на высоких должностях. Со стороны красных - большевик-прапорщик О.М.Берзин, член РСДРП с 1907 г, прапорщик А.Аросев.

 Приложение 1

 Приказ Артиллерийскому отряду на Воробьевых горах
1 ноября 1917 г.
Штаб военно-революционного комитета приказывает прекратить стрельбу по Никитским воротам и перенести огонь на Кремль.
Член Военно-Революционного Штаба А.АРОСЕВ Секретарь САМСОНОВ
* * *
Приложение 2
LНекоторые данные о захоронениях бойцов, погибших в боях за Кремль, на Братском военном кладбище Москвы
Московское городское Братское кладбище имеет статус Всероссийского памятника войны 1914 года. Здесь нашли последнее пристанище солдаты, офицеры, военные врачи, сестры и братья милосердия, павшие на фронтах, умершие от ран, скончавшиеся при исполнении служеб­ного долга. Кладбище было открыто 15 февраля 1915 г. После октябрьского переворота 1917 г. оно приняло жертвы чекистских расстрелов. В 1930е гг. на его территории были разбиты улицы и парк, а в 1950е гг. построен кинотеатр с символическим названием «Ленинград».
1.Агеев Василий, ударник 7 батальона, убит 11 ноября.
2.Аронин, юнкер 3 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
3.Байко П., юнкер 6 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
4.Васильев Николай Иванович, юнкер 3 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
5.Гвай, прапорщик 7 ударного батальона, убит 11 ноября.
6.Голубятников, студент Московского университета, убит 11 ноября.
7.Иванов Владимир Михайлович, юнкер Александровского военного училища, убит 11 ноября.
8.Концержев, прапорщик, убит 11 ноября.
9.Королев, ударник, убит 11 ноября.
10.Кузьмин Григорий, юнкер Алексеевского военного училища, убит 11 ноября.
11.Лавренченко Федор, юнкер 6 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
12.Мамыкин Николай, юнкер 5 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
13.Марков Михаил, ударник 7 батальона, убит 11 ноября.
14.Мирзоянц Михаил, юнкер, убит 11 ноября.
15.Мирошкин Григорий, юнкер 4 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
16.Никитин Алексей, юнкер 7 роты Алексеевского военного училища, убит 11 ноября.
17.Норман Николай Андреевич, солдат «батальона смерти», убит 11 ноября.
18.Павлов, юнкер 5 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
19.Печкин, юнкер Александровского военного училища, убит 11 ноября.
20.Собачук-Казаченко Иван Григорьевич, юнкер 5 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
21.Сырцов Константин Васильевич, юнкер 6 Московской школы прапорщиков, убит 11 ноября.
22.Чулков Тимофей, ударник, убит 11 ноября.
23.Шилов, ударник, убит 11 ноября.
24.Ягудин Григорий, прапорщик 85 пехотного полка, убит 11 ноября.
Неопознанные погибшие, убиты в боях с большевиками в период 27 октября - 3 ноября 1917 г. и погребены 13 ноября вместе с другими погибшими в братской могиле близ кладбищенского храма Всех Святых:
25.Студент Московского коммерческого института.
26.Юнкер 4 Московской школы прапорщиков.
27.Студент.
28.Военный.
29.Юнкер 6 Московской школы прапорщиков.
30.Юнкер 4 Московской школы прапорщиков.
31.Юнкер 6 Московской школы прапорщиков.
32.Прапорщик.
33.Вольноопределяющийся.
34.Юнкер.
35.Юнкер Александровского военного училища.
36.Офицер.
37.Прапорщик.
Автор и редакция благодарят И.Алабина (Москва) за предоставленную информацию о Московском городском Братском кладбище
Приложение 3
В дополнение хотелось бы привести любопытную информацию о Б.С.Стечкине, совет­ском основоположнике теории воздушно-реактивных двигателей, лауреате чуть ли не всех советских государственных премий, академике и Герое социалистического труда.
В описываемый период, он вдвоем с другом, будущим генеральным конструктором Леонидом Курчевским, двинулся на броневике собственной конструкции отбивать у больше­виков Кремль. Оба были арестованы, и допрашивал их сам Ф.Э.Дзержинский. В личной анкете Стечкина, в графе «Ваше участие в Октябрьской революции», собственной рукой академика написано фиолетовыми чернилами: «Был в Москве и выступал на стороне белых».