Коммунисты и «великорусский шовинизм»
Источник: паблик РФО ПамятьО роли Андропова в создании Российской Федерации, этого выродка СССР, см. здесь:
Протоколы XII съезда. Мы цитируем отрывки из них по изданию: “Двенадцатый съезд РКП/б/. 17-25 апреля 1923 года. Стенографический отчет”, Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, М. 1968.
Зиновьев: Третье - национальный вопрос, тесно связанный с крестьянским вопросом. Конечно, он не имеет большого значения для Великороссии, но он имеет громадное значение для крестьянского населения на Украине и в целом ряде других союзных республик. Товарищи, мы должны на этот счет твердо сказать, что ни малейших уступок “великодержавной” точке зрения и ни малейшего отступления от школы Ленина в национальном вопросе мы не можем допустить и не допустим. Мы должны помнить, что этот вопрос стоит именно так. Я не могу согласиться с теми товарищами, которые говорили на Украинской конференции: “на Украине борются две культуры”; которая победит, - нам все равно. Так, товарищи, рассуждать нельзя. Школа т. Ленина учит нас в национальном вопросе тому, что мы должны активно помогать тем нациям, которые до сих пор были угнетенными и загнанными. [стр. 43]
Председательствующий: Слово имеет т. Лисовский.
Лисовский: Я предлагаю следующую поправку. В конце второй страницы, третья строка снизу, где говорится: “партия обязана вести решительную борьбу”, я предлагаю добавить “и с шовинизмом господствующих национальностей в отношении к своим национальным меньшинствам в автономных и независимых республиках”. <...> Совершенно очевидно, что нам нужно на этом съезде заострить внимание на великорусском шовинизме. Совершенно ясно, что нужно сделать величайшее ударение именно на великорусском шовинизме. Эта цель достигается тем, что дважды о нем говорится. Но резолюция - это программа на ближайший год работы, и на другой день после съезда практическим работникам на местах придется исходить из нее, и это даст почву одним товарищам и выбьет почву из-под ног у других, которые, с одной стороны, борясь с великорусским шовинизмом, хотят оградить национальные меньшинства от подавления господствующих национальностей в независимых и автономных республиках, а это - вопрос актуальный и для Украины, и для Кавказа особенно. Я считаю необходимым, чтобы это было в резолюции отмечено.
Председательствующий: Слово имеет т. Бухарин.
Бухарин: Товарищи, вниманию съезда предложены подробные тезисы по национальному вопросу. В этих тезисах дана математически точная формулировка, и учтен тот элемент, о котором говорил тов. Лисовский. В такой резолюции по докладу ЦК, которая должна носить абсолютно ударный характер, где от партии требуется максимальная энергия, эта ударность и эта энергия и должны быть соответствующим образом выражены. Я думаю, громадное большинство съезда отлично понимает, какая огромная опасность грозит нам, - именно великорусский шовинизм. Несоизмеримой величиной является шовинизм среди других наций, и потому нужно ударить здесь. Поэтому нельзя вносить <...> смягчающего элемента <...>
Председательствующий: Кто поддерживает поправку т. Лисовского? Поправка отпадает.
Разрешите проголосовать резолюцию в целом. Кто за эту резолюцию, прошу поднять карточки. Кто против? Нет таковых. Кто воздержался? Нет таковых. Принято единогласно. (Члены съезда все встают и поют “Интернационал”.)
[С.О.: Если кто не понял: делегаты съезда единогласно отвергли поправку, в которой предлагалось бороться не только против великорусского национализма, но и против всякого. После чего съезд встал и дружно пропел “Интернационал”.] [стр. 236-7]
Председательствующий: Итак, мы приступаем к докладу по национальному вопросу. Слово по докладу имеет т. Сталин. (Продолжительные аплодисменты.)
Сталин: Товарищи! Со времени Октябрьской революции мы третий раз обсуждаем национальный вопрос: первый раз - на VIII съезде, второй - на X и третий - на XII. Не есть ли это признак того, что кое-что изменилось принципиально в наших взглядах на национальный вопрос? Нет, принципиальный взгляд на национальный вопрос остался тот же, что и до Октября, и после. Но со времени X съезда изменилась международная обстановка в смысле усиления удельного веса тех тяжелых резервов революции, какие ныне представляют страны Востока. Это во-первых. Во-вторых, со времени Х съезда наша партия во внутреннем положении в связи с нэпом тоже имела некоторые изменения. Все эти новые факторы необходимо учесть, подвести им итог. В этом смысле можно говорить о новой постановке национального вопроса на XII съезде.
<...> В этом международное значение национального вопроса. <...>
Национальный вопрос имеет для нас значение и с точки зрения внутреннего положения, не только потому, что в численном отношении бывшая державная нация представляет около 75 млн., а остальные нации - 65 (это все-таки немало), и не только потому, что ранее угнетенные национальности занимают наиболее нужные для хозяйственного развития районы и наиболее важные с точки зрения военной стратегии пункты, не только поэтому, но прежде всего потому, что за эти два года мы ввели так называемый нэп, а в связи с этим национализм русский стал нарастать, усиливаться, родилась идея сменовеховства, бродят желания устроить в мирном порядке то, чего не удалось устроить Деникину, т.е. создать так называемую “единую и неделимую”.
И, таким образом, в связи с нэпом во внутренней нашей жизни нарождается новая сила - великорусский шовинизм, гнездящийся в наших учреждениях, проникающий не только в советские, но и в партийные учреждения, бродящий по всем углам нашей федерации и ведущий к тому, что если мы этой новой силе не дадим решительного отпора, если мы ее не подсечем в корне, - а нэповские условия ее взращивают, - мы рискуем оказаться перед картиной разрыва между пролетариатом бывшей державной нации и крестьянами ранее угнетенных наций, что равняется подрыву диктатуры пролетариата.
Но нэп взращивает не только шовинизм русский, - он взращивает и шовинизмы местные, особенно в тех республиках, которые имеют несколько национальностей. Я имею в виду Грузию, Азербайджан, Бухару, отчасти можно принять к сведению Туркестан, где мы имеем несколько национальностей, передовые злементы которых, может быть, скоро начнут конкурировать между собой за первенство. Эти местные шовинизмы, конечно, не представляют по своеи силе той опасности, которую представляет шовинизм великорусский. <...>
Основная сила, тормозящая дело объединения республик в единый союз,- это та сила, которая нарастает у нас, как я уже говорил, в условиях нэпа: это великорусский шовинизм. Вовсе не случайность, товарищи, что сменовеховцы приобрели массу сторонников среди советских чиновников. Это вовсе не случайность. Не случайность и то, что господа сменовеховцы похваливают коммунистов-большевиков, как бы говоря: вы о большевизме сколько угодно говорите, о ваших интернационалистских тенденциях сколько угодно болтайте, а мы-то знаем, что то, что не удалось устроить Деникину, вы это устроите, что великую идею великой России вы, большевики, восстановили, или вы ее, во веяком случае, восстановите. Все это не случайность. Не случайность и то, что даже в некоторые наши партийные учреждения проникла эта идея. Я был свидетелем того, как на февральском Пленуме, где впервые ставился вопрос о второй палате, в составе ЦК раздавались речи, несоответствующие коммунизму речи, не имеющие ничего общего с интернационализмом. Все это знамение времени, поветрие. Основная опасность, отсюда проистекающая, - опасность, проистекающая от того, что в связи с нэпом у нас растет не по дням, а по часам великодержавный шовинизм, самый заскорузлый национализм, старающийся стереть все нерусское, собрать все нити управления вокруг русского начала и придавить нерусское. <...>
Доверие, которое мы тогда приобрели, мы можем растерять до последних остатков, если мы все не вооружимся против этого нового, повторяю, великорусского шовинизма, который бесформенно, без физиономии ползет, капля за каплей впитываясь в уши и в глаза, капля за каплей изменяя дух, всю душу наших работников так, что этих работников рискуешь не узнать совершенно. Вот эту опасность, товарищи, мы должны во что бы то ни стало свалить на обе лопатки, иначе нам грозит перспектива потери доверия рабочих и крестьян ранее угнетенных народов, нам грозит перспектива разрыва связи между этими народностями и российским пролетариатом, и этим самым нам грозит опасность допустить некую трещину в системе нашей диктатуры. Не забудьте, товарищи, что если мы с развернутыми знаменами шли против Керенского и свалили Временное правительство, то, между прочим, потому, что там за спиной мы имели доверие тех угнетенных народов, которые ждали от русских пролетариев освобождения. <...> Не забудьте, что если бы мы в тылу у Колчака, Деникина, Врангеля и Юденича не имели так называемых “инородцев”, не имели ранее угнетенных народов, которые подрывали тыл этих генералов своим молчаливым сочувствием русским пролетариям, - товарищи, это особый фактор в нашем развитии: молчаливое сочувствие, его никто не видит и не слышит, но оно решает все, - если бы не это сочувствие, мы бы не сковырнули ни одного из этих генералов. В то время, когда мы шли на них, в тылу у них начался развал. Почему? Потому что эти генвралы опирались на колонизаторский элемент из казаков, они рисовали перед угнетенными народами перспективу их дальнейшего угнетения, и угнетенные народы вынуждены были идти к нам в объятия, между тем как мы развертывали знамя освобождения этих угнетенных народов. Вот что решило судьбу этих генералов, вот сумма факторов, которые заслонены успехами наших войск, но которые в последнем счете решили все. Этого забывать нельзя. Вот почему мы обязаны круто повернуть в смысле борьбы с новыми шовинистическими настроениями и пригвоздить к позорному столбу тех чиновников наших учреждений и тех партийных товарищей, которые забывают о нашем завоевании в Октябре, именно о доверии ранее угнететеных народов, которым мы должны дорожить.
Таков первый и самый опасный фактор, тормозящий дело объединения народов и республик в единый союз. Нужно понять, что если такая сила, как великорусский шовинизм расцветет пышным цветом и пойдет гулять, - никакого доверия со стороны угнетенных ранее народов не будет, никакого сотрудничества в едином союзе мы не построим, и никакого Союза Республик у нас не будет.
Второй фактор, товарищи, тоже препятствующий объединению ранее угнетенных народов вокруг русского пролетариата, это то фактическое неравенство наций, которое мы унаследовали от периода царизма. <...>
Необходимо, чтобы, кроме школ и языка, российский пролетариат принял все меры к тому, чтобы на окраинах, в отставших в культурном отношении республиках - а отстали они не по своей вине, а потому, что их рассматривали раньше, как источниьи сырья - необходимо добиться того, чтобы в этих республиках были устроены очаги промышленности. <...> Эти республики, в хозяйственном отношении отставшие и не имеющие пролетариата, должны с помощью русского пролетариата основать у себя очаги промышленности. <...> Вот в этой области нам придется серьезно поработать, и тут одними школами и языком не отговориться.
Но есть еще третий фактор, тормозящий объединение республик в один союз, - это национализм в отдельных республиках. Нэп действует не только на русское население, но и на нерусское. Нэп развивает частную торговлю и промышленность не только в центре России, но и в отдельных республиках. Вот этот-то самый нэп и связанный с ним частный капитал питают, взращивают национализм грузинский, азербайджанский, узбекский и пр. Конечно, если бы не было великорусского шовинизма, который является наступательным, потому что он силен, потому что он и раньше был силен, и навыки угнетать и принижать у него остались, - если бы великорусского шовинизма не было, то, может быть, и шовинизм местный, как ответ на шовинизм великорусский, существовал бы, так сказать, в минимальном, в миниатюрном виде, потому что в последнем счете антирусский национализм есть оборонительная форма, некоторая уродливая форма обороны против национализма русского, против шовинизма русского. Если бы этот национализм был только оборонительный, можно было бы еще не поднимать из-за него шума. Можно было бы сосредоточить всю силу своих действий и всю силу своей борьбы на шовинизме великорусском, надеясь, что коль скоро этот сильный враг будет повален, то, вместе с тем, будет повален и национализм антирусский, ибо он, этот национализм, повторяю, в конечном счете является реакцией на национализм великорусский, ответом на него, известной обороной. Да, это было бы так, если бы на местах национализм антирусский дальше реакции на национализм русский не уходил. <...>
С точки зрения внутреннего положения условия нэп, усиливающийся великорусский шовинизм и шовинизм местный также обязывают нас подчеркнуть особую важность национального вопроса. <...>
Я говорил дальше о факторах, содействующих такому сближению народов; я говорил о факторах, тормозящих такое объединение. Я останавливался специально на великорусском шовинизме, как силе укрепляющейся. Эта сила есть основная опасность, могущая подорвать доверие ранее угнетенных народов к русскому пролетариату. Это - наш опаснейший враг, которого мы должны свалить, ибо если мы его свалим, то на 9/10 свалим и тот национализм, который сохранился и который развивается в отдельных республиках. <...>
Только стоя на этом пути, мы добьемся правильного разрешения национального вопроса, мы добьемся того, что широко развернем знамя пролетарской революции и соберем вокруг него сочувствие и доверие стран Востока, представляющего тяжелые резервы нашей революции и могущего сыграть решающую роль в будущих схватках пролетариата с империализмом. (Аплодисменты.) [стр. 479-81, 484-7, 494-5]
Зиновьев [Апфельбаум]: Есть ли у нас национальный вопрос, есть ли у нас сейчас крупные национальные трения? Пока, к счастью, таких трений нет. Таких трений, какие мы имеем в Грузии, мы не имеем нигде и, надеюсь, не будем иметь. Но мы на то и марксисты, чтобы смотреть вперед, рассуждать диалектически и предвидеть то, что будет и что должно быть. Мы потому победим нэп, что мы с самого начала предвидели, как марксисты, его опасности и принимали меры, необходимые для преодоления этих опасностей. Также и с опасностью трений по национальному вопросу. Мы - марксисты, и поэтому мы слышим, как трава растет. “Мы видим на два аршина под землей”. И вот, если спросить, что у нас теперь растет и что происходит на два аршина под землей, то, как правильно подчеркнул т. Ленин, мы должны сказать: растет великодержавный русский шовинизм, поднимает голову и идет из тех кругов, которые обрисовали здесь т. Сталин и другие ораторы. И не может не расти при нынешнем положении вещей. Мы видим зародыши местного шовинизма и на окраинах. Где бы он ни произрастал, этот чертополох, он остается чертополохом. Но у нас есть шовинизм великорусский, который имеет самое опасное значение, который имеет за собой 300 лет монархии и империалистическую политику, царскую политику, всю ту иностранную политику царизма, о которой еще Энгельс в 1890 г. писал, что всякий. кто в этом отношении сделает хоть малейшую уступку шовинизму, неизбежно подаст руку и царизму. Вот почему надо иметь в виду, что перед нами, как партией всероссийской, стоит именно вопрос о великорусском шовинизме.
Сейчас поднимает голову великорусский шовинизм. Когда вас осыпают приятными комплиментами из лагеря сменовеховцев, которые говорят: “Да, мы за Коминтерн, потому что Коминтерн находится на услугах у Кремля и проводит в жизнь идею единой неделимой России”, когда вы слышите этакие сомнительные комплименты, когда вы видите, что буржуазия только того и ждет, чтобы мы на этом месте подрались, то это опасно. И тут мы должны сказать, что т. Ленин вовремя поставил национальный вопрос. Вот почему я не могу присоединиться к настроению, которое замечается в рядах части русских товарищей, которые считают, что весь национальный вопрос выдуман, высосан из пальца, что здесь кто-то жужжит, как надоедливая муха над ухом, в то время как вопроса этого совершенно нет.
Товарищи, было бы очень удивительно, если бы в такой стране, как Россия, с таким громадным количеством национальностей, не существовало этого вопроса. И если мы сейчас не начнем подсекать головку нашего русского шовинизма, то, может быть, через 2-3 года попадем в положение гораздо более трудное. Тов. Раковский здесь выступал, может быть, несколько преувеличенно. Некоторые нотки в его чересчур страстной речи чуть-чуть напоминали австрийскую постановку вопроса. Это, может быть, отчасти тоже вызвано нажимом “великодержавников” и является реакцией. А надо сказать, что в Пленуме ЦК мы недавно слышали факты, от которых волосы дыбом становятся, - мы слышали фаьты, как у нас в Президиуме ВЦИК (около ВЦИК'а, а не его члены, конечно), в некоторых комиссариатах ставится национальный вопрос. Мы ни в каком случае не должны забывать того, что говорил т. Ленин. Он говорил, что наша задача, - задача коммунистов тех стран, которые принадлежат к бывшей великодержавной нации, - отличается от задачи коммунистор тех стран, которые раньше принадлежали к странам угнетенным. <...> мы будем <...> напоминать всем, кто это забывает, что вопрос о русском шовинизме есть альфа и омега всей нашей национальной политики. <...>
Мы должны безусловно ребром поставить вопрос о великорусском шовинизме. Мы должны это сделать сейчас, на этом съезде. И надо сказать, что в этом отношении известное вам письмо т. Ленина поставило вопрос достаточно решительно. Мы должны прежде всего отвергнуть “теорию” нейтрализма.
Не можем мы стоять на точке зрения нейтральности, на точке арения того, что вот, пускай там, на Украине или еще где, борются две культуры, а мы подождем и посмотрим, что из этого выйдет. Это точка зрения не наша, особенно теперь, когда наша партия стоит у власти. Мы должны сыграть в этом вопросе активную роль; мы должны сделать так, чтобы азербайджанский крестьянин видел, что если у него рождается школа на его родном языке, то это благодаря коммунистам, и именно благодаря Российской Коммунистической партии. Он сам не может себе пробить дорогу, а мы, как правящая партия, должны ему помочь создать свою школу, должны ему помочь создать свою администрацию на родном языке. То же относится и к Украине, и к крестьянам любой другой страны. <...> В их сознании должно непосредственно ассоциироваться, что свои школы, свою администрацию, на своем языке они получили из наших рук, благодаря нашей, активной и братской поддержке.
Вот почему ни к черту не годится теория нейтральности. Она абсолютно не годится для Советской России, где должно быть создано такое положение, при котором каждый пастух в Азербайджане будет знать, что если национальные школы у него существуют, то это не потому, что коммунисты стояли в сторонке и выдумали мудреное слово “нейтральность”, а потому, что коммунисты активно помогали ему получить то, что ему нужно, и, таким образом, приобщают их к коммунизму.
Но этого мало. Совершенно правильно товарищами выдвинута вторая задача.
Здесь дело не только в языке и школе, хотя нельзя сказать, что дело с языком и школой обстоит вполне благополучно. Но, во всяком случае, я думаю, что не надо распространяться сейчас на эту тему. Вторая задача заключается в материальной помощи. О ней говорил докладчик Центрального Комитета т. Сталин. Мы должны, несмотря на то, что мы бедны, несмотря на то, что наши ресурсы скудны, мы должны сейчас уже, при скудном бюджете, при плохих ресурсах, оказать посильную материальную помощь крестьянам и прежде всего крестьянам окраин, говорящим на других языках, всем народам, которые были раныпе угнетены. Это должно быть поставлено на очередь и <...> выполнено. <...>
Мы должны остаться гегемонами не только в Иваново-Вознесенске и Костроме, а остаться гегемонами в Союзе Советских Республик и показать образец всем народам Востока и всему миру. Давайте <...> создадим атмосферу презрения и бойкота по отношению к каждому, кто не понимает важности национальной проблемы, кто позволяет себе шутить по этому поводу, кто не дает отпора каждому, у которого хотя бы даже только в шутке просвечивает нотка шовинизма, ибо от этого зависит не только будущее нашей страны, но зависит в значительной степени будущее Востока. <...>
Я должен согласиться с т. Сталиным, что вопрос о великодержавном шовинизме составляет не менее 3/4 всего национального вопроса. <...>
Я должен <...> сказать, что никакая вторая палата не поможег, если эта наша палата - съезд нашей партии - не решит окончательно для себя вопроса. Дело не в двух палатах, а дело в том, чтобы наша партия, которая решает, которая руководит нашим государством, чтобы она каленым огнем прижгла всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный шовинизм. Это не значпт, что мы пощадим местный национальный шовинизм, но пропорция требует, чтобы мы прижгли прежде всего великорусский шовинизм, - в этом месте величайшая опасность. Если тут не прижжем вовремя, то, несмотря на советский характер нашего государства, мы можем попасть в положение, которое грозит чрезвычайными опасностями. <...>
Если мы допустим нотки великорусского шовинизма, который т. Ленин назвал черносотенством, если мы не будем беспощадно бороться против него, как борются с антисемитизмом, со штрейкбрехерством, применяя самые высокие регистры, которые имеет в своем распоряжении Владимир Ильич, - если мы не поступим так, тогда действительно мы потеряем все то, что мы имеем. Дело идет о гегемонии пролетариата. Эту гегемонию нельзя осуществить правильно, если мы не разрешим национального вопроса. Не больше и не меньше, как такой именно вопрос перед нами стоит. Не бойтесь сказать решительное слово. Перед вами поставлена не выдуманная, не скучная проблема, а вопрос, который является вопросом жизни и смерти для нашей партии, для всего будущего и для Коммунистического Интернационала. (Бурные аплодисменты.) [стр. 602-8]
Свежие комментарии