МАЯКОВСКИЙ О РАССТРЕЛЕ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ

Маяковский был в Свердловске в 1928 году (с 26 по 30 января) и, познакомившись с А.И. Парамоновым, тогда председателем свердловского исполкома, попросил его свозить на место захоронения царской семьи. Парамонов отговаривался холодом, но поэт настоял "но поймите: я - поэт. И должен написать об этом". Поехали на следующее же утро после знакомства, 28 января - на Коптяковскую дорогу. Дом Ипатьева, судя по рассказу Парамонова, не посещали, хотя поэт мог туда зайти и без него, он много ходил по городу. По мемуарам П.И. Лавута, посетили в тот же день и дом Ипатьева (См.: Лавут П.И. Маяковский едет по Союзу М., 1963 г. С.108).
Сразу по свежим воспоминаниям Маяковский написал стихотворение "Император", опубликованное уже в апрельском номере журнала "Красная новь". История известная.
Гораздо менее известно, что в 1958 году в собрании сочинений Маяковского был опубликован черновой вариант "Императора" - с записной книжки поэта, написанный еще в момент пребывания в Сведловске после посещения места захоронения. См.: http://magazines.russ.ru/znamia/2014/2/16l.html
И там были следующие строфы, не вошедшие в опубликованный вариант.

Я сразу вскину две пятерни -
Я голосую против!
Спросите: руку твою протяни -
казнить или нет человечьи дни?
Не встать мне на повороте.
Живые - так можно в зверинец их
Промежду гиеной и волком
И как не крошечен толк от живых,
от мертвого меньше толку.
Мы повернули истории бег
Старье навсегда провожайте!
Коммунист и человек
Не может быть кровожаден.

Эти строки конечно не могли быть опубликованы в 1928-м и даже после смерти поэта ему не прощались. Литературовед А. Пудваль в очерке о пребывании Маяковского в Свердловске возмущенно пишет о первом варианте "Императора":
"Но в строчках явно не срабатывает то политическое чутье, которым Маяковский очень дорожил. Да мы, гуманисты, но гуманисты пролетарские, а не евангельские всепрощенцы... Быть добреньким по отношению к Николаю Кровавому? Да он бы, ускользнув от справедливой народной мести, вешал этих самых гуманистов на каждом столбе, каждом дереве!" (Пудваль А. Поиск. Рассказы литературного следопыта. Свердловск, 1974. С.52.) Занятно, что о семье императора, горничной и враче Пудваль стыдливо молчит, все же гуманист, неловко.

Маяковский велик, потому и милосерден. Как ни ломал свою натуру, с людоедами жить не сумел. Возмущенный расстрелом царской семьи - разве смог бы он выдержать 30-е годы.