Восстание на броненосце «Потемкин»

27 июня 1905 года произошло восстание на броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Это событие стало одним из ключевых моментов революции 1905 года, хотя и закончилось фактически ничем. Тем не менее после 1917 года мятежный корабль стал едва ли не главным эпизодом борьбы с царизмом, ему придавалось огромное значение в пропаганде, к двадцатилетней годовщине был снят пропагандистский фильм Эйзенштейна «Броненосец Потемкин», который фактически и сформировал миф о восстании.

Там было все: червивое мясо, озверевшие офицеры, бойня в Одессе, катящаяся по лестнице коляска, словом, создатели картины дали волю фантазии. Надо ли говорить, что никаких расстрелов на лестнице, после знаменитой сцены в фильме получившей название Потемкинской, не было. Что касается остальных фактов, то пора, наконец, объективно разобраться, какие из них правда, а какие — небылицы и революционная пропаганда.

Сразу стоит отметить, что броненосец был абсолютно новым кораблем. Заложили его в 1898 году, на воду спустили парой лет позже, но достраивали вплоть до самого 1905 года. Строительство затянул пожар, из-за которого пришлось менять котлы. К моменту начала службы это был самый новый и самый мощный корабль Черноморского флота. Фактически «Потемкин» начал службу всего за месяц до восстания. Так что вряд ли можно утверждать, что моряки были измордованы жестокостью офицеров или сошли с ума от долгого плавания, если учесть, что все это время корабль стоял в порту.

Вообще морская служба того времени сочетала в себе как существенные плюсы, так и минусы. К безусловным плюсам относилось почти королевское питание моряков. Можно совершенно точно утверждать, что служившие на флоте крестьяне никогда не питались так хорошо — ни до, ни после службы. В день на одного матроса приходилось около 300 граммов мяса (даже по нынешним временам вполне неплохо), полтора килограмма хлеба, почти килограмм сухарей, 200 граммов зелени или квашеной капусты (чтобы не было цинги), каша с маслом, чай, сахар и обязательная чарка водки к обеду и ужину. На ежедневное питание одного матроса уходило в два с половиной раза больше казенных средств, чем на рацион солдата того же времени. Кроме того, матросы получали небольшое жалование в зависимости от своей специальности на корабле.

Тем не менее были и минусы. Во-первых, срок службы на флоте превышал армейский на год — два. Во-вторых, непривычные условия действовали на вчерашних крестьян весьма угнетающе: одни и те же лица несколько лет, удаленность от берега, невозможность часто сходить с корабля, требовательность офицеров (моряки ненавидели офицеров гораздо сильнее, чем солдаты в сухопутных частях), необходимость соблюдения дисциплины, трудная для вчерашних мужиков, привыкших к полуанархическому существованию. Особый отпечаток накладывал и тот факт, что русский крестьянин практически не знал моря, у России было немного выходов к морям, а там, где были, либо мало кто жил, либо обитали в основном инородцы. Это не Британия, со всех сторон окруженная водой, где множество рыбаков и люди «чувствуют» море. Кроме того, служба на флоте сама по себе сложнее — скажем, новичку приходится изучать массу специализированных терминов.

Все это — необходимость изучать различные дисциплины и осваивать новые профессии, долгая служба в одном коллективе, особые условия службы, привилегированное питание — превращало моряков в особую касту. Они осознавали себя совершенно особой силой, противопоставляя себя остальным, свысока смотрели на «лапотных» солдат (матросы были чем-то похожи на современных десантников) и при этом отличались совершенно неумеренной тягой к первобытному стихийному анархизму.

Вернемся к броненосцу. Команда корабля превышала 700 человек. Однако про них нельзя сказать, что они были измордованы офицерами или бесконечными морскими походами, поскольку треть экипажа составляли новобранцы, только прибывшие на флот. А в целом молодых матросов (таковыми считались отслужившие менее половины срока) на корабле было больше половины экипажа. Сверхсрочников, которые обычно были кондукторами, то есть аналогом сухопутных унтер-офицеров — всего полтора десятка. Офицеров — столько же, численность офицерского состава на корабле вообще была ниже штатной, но после возвращения с первых стрельб экипаж наверняка пополнили бы.

Поскольку корабль не находился в море, а продолжал достраиваться, моряки волей-неволей существовали рядом с рабочими-судоремонтниками, среди которых было немало социал-демократов. Разумеется, они широко пользовались возможностью для агитации.

К моменту начала восстания на корабле страна уже давно была охвачена революционными событиями, на городских улицах шли реальные бои. «Потемкин» же оказался неподалеку от бурлящей Одессы, в которой вообще творилось черт знает что: рвались бомбы, шла стрельба, и матросы были прекрасно об этом осведомлены.

Тезис о якобы стихийно вспыхнувшем бунте вообще смехотворен. Моряки просто искали повод придраться. Восстание было намечено уже очень давно — причем на всем Черноморском флоте. Морячки «Потемкина» только искали повод, чтобы поднять бунт. Например, Бржезовский (о нем позже) вспоминает, что матросы думали использовать как повод раздачу начальством брошюры о предотвращении холеры. Дескать, офицерня хочет нам внушить, что у нас будет холера, а само потравит нас некачественной пищей, чтобы сломить революционный дух и воспрепятствовать будущему восстанию. Очевидно, что даже самые темные матросы сочли бы такой повод для мятежа абсурдным, но именно здесь впервые появляется мотив некачественной пищи.

Восстание готовилось долго, в планы была посвящена большая половина матросов судна. Бржезовский пишет в своих мемуарах:

«Главная трудность заключалась в том, чтобы приучить умы матросов к мысли о восстании, а это достигалось намеками следующего рода: матрос, например, жалуется на грубое обращение Голикова (командира корабля), ему отвечают: от тебя зависит избавиться от него. При этих словах матрос широко открывает глаза. Конечно, говорит он, если мы все сговоримся, то вероятно живо справимся с нашим «драконом».

Итак, мы знаем, что восстание готовилось. Но знали ли об этом офицеры или для них это стало громом среди ясного неба? Разумеется, подозревали. Во-первых, часть матросов сразу отказалась участвовать в мятеже и около 40 человек одновременно списались на берег по своей инициативе. Еще несколько моряков были списаны по инициативе офицеров как подозрительные. Высока вероятность того, что офицеров заранее предупредили о революционных настроениях экипажа моряки, не желавшие бунтовать, а уход нескольких десятков матросов совершенно точно должен был насторожить их командиров.

Хотя в советской историографии нередко утверждалось, что экипаж корабля был самым «отсталым» на всем Черноморском флоте, речь в данном случае шла не о пролетарской прыти. Под отсталостью большевики понимали небольшое количество активных большевиков на судне. Их действительно почти не было. А в плане революционного настроя экипаж наоборот был самый передовой, о чем свидетельствует тот факт, что моряки неоднократно предлагали «Центросовету» (что-то типа руководящего подпольного органа) и экипажам других судов выступить (т. е. начать мятеж) как можно скорее. Прочим матросам приходилось постоянно успокаивать и осаживать «потемкинцев». На встречах моряки детально разработали план будущего восстания:

«Одни, преимущественно штундисты (так называли баптистов), хотели во что бы то ни стало избежать кровопролития, другие — среди них Звенигородский, говорили, что революция не обходится без жертв. Во-первых, они предусматривали сопротивление среди офицеров, во-вторых они думали, что убийство двух или трех самых непопулярных из них втянет в восстание и самых нерешительных матросов».

В итоге потемкинцы не утерпели и подняли бунт сразу же после ухода из порта, в первом же плавании на учебные стрельбы. Ключевым событием стала покупка мяса в Одессе. Это важнейший момент, ведь позднее моряки объясняли свое восстание именно гнилым мясом. Что мы знаем об этом факте? У нас есть материалы следственной комиссии и воспоминания революционера Бржезовского, командовавшего морячками. Они незначительно противоречат друг другу в мелких деталях (например, путают звание Макарова, который покупал мясо на рынке), но в остальном примерно совпадают:

«Уехало за провизией несколько матросов с Макаровым, вернулись в 10 вечера. Съестные припасы были переправлены на борт судна, мясо было подвешено на высокое и прохладное место, на спардек. При этом матросы рассказали свои товарищам, что в Одессе происходит всеобщая забастовка, благодаря чему они смогли купить только часть необходимой провизии. В 5 часов утра матросы были уже на ногах, один из них обратил внимание на то, что мясо издает сильную вонь, подозвал товарищей. Ведь оно кишит червями, заметил матрос, поближе рассмотрев кусок».

А вот что говорят материалы следствия:

«В покупке провизии принимали участие ревизор мичман Макаров, старший баталер Гаращенко, два артельщика и два кока. В Одессе, в числе прочей провизии, было куплено на базаре в магазине Копылова 28 пудов мяса убоя 11 или 12 июня. По свидетельству мичмана Макарова, баталер и артельщики, осмотрев это мясо, нашли его свежим. Миноносец возвратился обратно на Тендру в ночь на 14 июня и утром того же дня часть привезённого на броненосец мяса была опущена в котёл для варки борща, а другая часть подвешена на спардек».

Итак, что мы видим: в покупке мяса принимали участие в том числе и матросы, огромный кусок привезли в 10 вечера, часть вскоре бросили в суп, другую часть оставили в холодном месте. Через 7 часов оно якобы кишело червями и воняло на весь корабль. Поскольку о червивом мясе как предлоге для бунта мы знаем исключительно со слов самих бунтовщиков, так как все офицеры были либо убиты, либо находились в других помещениях и ничего не видели, верить на слово матросикам не будем — они заинтересованная сторона. Им требовался какой-то предлог, чтобы начать и не прослыть гнусными мятежниками без причины. Таким образом, в ситуации с мясом может быть несколько версий:

1) Матросы говорят правду, мясо было гнилое и червивое. Но тогда возникают вопросы к морячкам, которые его купили. Как видно из мемуаров и материалов следствия, все стороны подтверждают тот факт, что в покупке мяса принимали участие и матросы, свалить всю вину на офицеров явно не получается. Возможно, мясо было уже лежалым, но из-за революционного хаоса в городе ничего другого купить просто не получалось — взяли, что нашли.

2) Матросы врут. Мясо могло быть лежалым, но вряд ли могло кишеть червями, 7 часов повисев в прохладном месте. Известно, что матросы осмотрели мясо в момент покупки и нашли его хорошим и свежим, вряд ли оно могло протухнуть буквально за несколько часов.

3) Матросы говорят полуправду. Мясо действительно подпортилось, но только в отдельных местах этого огромного куска. Рассказы о «кишении червей» явно преувеличены. Кроме того, борщ был сварен еще тогда, когда мясо не успело испортиться, поскольку матросы при покупке нашли его свежим, а в борщ оно попало практически сразу же.

4) Матросы в порядке провокации могли специально купить несвежее и начавшее подгнивать мясо, чтобы дать команде толчок к выступлению и «легитимный» повод для бунта.

Однако бунт, как считается, произошел даже не из-за мяса, а из-за того, что старший помощник Гиляровский якобы велел расстрелять тех, кто отказался есть борщ. Более-менее достоверно известно (показания всех совпадают), что после возмущения матросов на палубу вышел командир судна Голиков вместе с судовым врачом. Врач осмотрел мясо и заявил, что оно годно к употреблению в пищу, надо только промыть его, вырезать испортившиеся места и замочить в соленой воде. После этого Голиков и врач ушли, но матросы же решили воспользоваться этим инцидентом и принудить всех отказаться от борща (желающие его съесть были). Бржезовский вспоминал, что приходилось прибегать даже к угрозам:

«Например, остановили матроса Козленкова, не без брани и угроз, в обнаруженном им намерении есть суп, несмотря на принятое общее решение».

Все матросы отказываются есть борщ и на палубу вновь выходит Голиков. Бржезовский пишет:

«Вы кажется недовольны супом. Хорошо, я запечатаю чашку с этим супом и отправлю в главное управление в Севастополь, но я вас предупреждаю, ничего хорошего для вас из этого не выйдет. Пусть те, кто согласен есть суп, встанут сюда!»

Далее революционер сообщает, что вся команда подчинилась и перешла в указанное Голиковым место, но последние 20 человек старший помощник Гиляровский задержал и якобы велел готовить брезент, что матросы восприняли как его намерение расстрелять их прямо на месте. После этого унтер-офицер Вакуленчук выкрикнул что-то вроде «братцы, да что же это делается», и матросы разбежались за оружием. Началась перестрелка.

Версия хоть и каноничная (и почти официальная), но абсолютно бредовая. Прежде всего потому, что у старшего помощника не было никаких полномочий расстрелять несколько десятков человек за отказ от борща. Этого не мог даже командир корабля. Максимум, что грозило морякам — арест или лишение части жалования на несколько месяцев (перевод на оклад).

Со стопроцентной уверенностью можно сказать, что эта история выдумана матросами в качестве оправдания и озвучена Бржезовским, он же «Кирилл», он же «Рыжий».

Пора, наконец, немного поговорить о товарище Рыжем. Это выходец из ссыльных польских шляхтичей, меньшевик, не имевший вообще никакого отношения к кораблю. Он поднялся на борт «Потемкина» уже после бунта, в Одессе, вместе с товарищем Фельдманом. Друзья угнетенных переоделись матросами и взяли на себя руководство кораблем (не в техническом плане, а в революционно-политическом). Так вот, в момент бунта Бржезинский вообще не присутствовал на броненосце и точно не мог знать, что там произошло.