ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ РУССКОГО АДА.

Немцы стремительно наступают. Группа заговорщиков объявляет о свержении законного монарха., чтобы подписать унизительный мир. Столицу наводняют пьяные морячки-погромщики. Власть — в руках инородцев, выскочивших, как черт из табакерки. Заложники, казни, люмпены громят ломбарды и магазины… Нет-нет, еще не Россия. Париж, 1871 год. Коммуна. Первая репетиция русского ада

марта 1871 года в Париже коалиция социалистов, анархистов и якобинцев, взявших власть из-за неудачной войны с Пруссией, сформировала новое революционное правительство. Просуществовавшее 72 дня, оно получило название Парижской коммуны. Его власть никогда не распространялась за пределы Парижа. Революционеры совершили столько ошибок, что даже удивительно, как им удалось продержаться два месяца.

Большевики объявили Парижскую коммуну первым примером диктатуры пролетариата и молились на нее в буквальном смысле. В раннем СССР сразу появились многочисленные «Парижские коммуны» — улицам, фабрикам, кораблям давали это название. Большевики настолько старательно подражали коммуне, что территорию России, которую уверенно контролировали к началу 1918 года, назвали Союзом коммун Северной области. Хотя в отличие от Франции, в России слово коммуна в качестве административно-территориальной единицы никогда не употреблялось. Вот такая народная воля.

Первоначально программа-минимум большевиков заключалась в том, чтобы превзойти рекорд парижских террористов и просидеть у власти больше 72 дней. Это не шутка. Большевики действительно считали дни и очень радовались, когда перешагнули 72-дневный рубеж.

Парижская коммуна — пожалуй, единственное событие в зарубежной истории, которое значительно лучше изучили в СССР, чем во Франции. Хотя правильнее сказать — «изучили». Фанатики и просто нездоровые люди склонны раздувать важные им мелочи до событий мирового масштаба. Коммуна в СССР воспринималось как одно из важнейших событий в истории человечества, явление пророков. Количество литературы о коммуне на русском языке в разы превосходит литературу на всех остальных языках вместе взятых.

В общем, французы коммуну заметили, а большевики не заметили ничего, кроме коммуны.

Разумеется, создание подобной коммуны нереально при стабильной власти. Но власти не было. В реалиях российской истории коммуну можно расписать так. Представьте:

В ходе неудачно складывавшейся войны с Германией русский император лично повел войска в бой, чтобы воодушевить их, но в итоге попал в плен вместе с армией. Немцы осадили Петроград. В Царском селе собралась группа политиков, которые низложили императора и объявили себя временной властью, призвав граждан вступать в национальную гвардию для защиты отечества. Провели выборы в Учредительное собрание и сформировали новый кабинет, начав переговоры с немцами о мире.

В Петрограде власть в свои руки взял Петросовет — широкая коалиция социалистических сил и подчинили себе местную нацгвардию. Петросовет обвинил буржуазное Временное правительство в предательстве интересов Франции и слишком унизительных условиях мира. По мере нарастания конфликта, Петросовет провозгласил Петроградскую область и призвал другие города следовать своему курсу. Временное правительство попыталось забрать артиллерию у петроградской гвардии, но часть войск перешла на сторону гвардейцев. Начался открытый конфликт.

В общем, так и произошло: с той разницей, что Россия войну выигрывала, поэтому народ на бунт мобилизовать оказалось нелегко. Пришлось завозить спецназ — уничтожить офицерство и руководство Балтийского флота, а после приглашать прибалтийских, китайских, венгерских и еврейских наемников — работать палачами во внутренней России.

Вернемся к коммуне Парижа.

Потеряно все, кроме чести — 2

Немцы и французы, вопреки стереотипам, родственные народы (франки — германские племена). Речь буквально о кузенах. Родство порождает соперничество. Франция столетиями по-братски поддерживала неугасаемые раздоры в среде немецких княжеств, а после пыталась помешать объединению немецких земель, затеянному Бисмарком. Немцы намеревались войной завершить объединение, а заодно потеснить кузенов в Европе. Фактически Бисмарк крайне умело спровоцировал французов на войну, к которой Париж не готовился. Французская армия отстала, деления на дивизии, корпуса и прочие соединения не ввели, тактическая выучка оставалась на крайне низком уровне. Никакого плана войны с немцами не разработали. Не удалось привлечь на свою сторону ни одного союзника. Да, у французов было преимущество в стрелковом вооружении — накануне войны приняли новые винтовки. Зато немцы значительно превосходили противников по выучке, организации и мобилизационным возможностям.

Как выглядел сыр для французской мыши? Один из представителей династии Гогенцоллернов попытался претендовать на испанскую корону (у французов на испанский трон — свой кандидат), и французы решили надавить на прусского короля, заставить родственника отречься. Давно искавший войны Бисмарк велел французское послание подредактировать и опубликовать в прессе, что стало увесистой пощечиной и дипломатическим оскорблением. Уязвленные французы объявили войну. К тому же ее неизбежность была очевидна и Парижу. Медлить и ждать, пока пруссаки станут еще сильнее, не стоило.

Война прошла быстро. Немцы сходу начали врагов крушить, французы массово отступали по всем направлениям. Попытка дать сражение при Седане обернулось одним из самых оглушительных разгромов во французской истории. Французскую армию в бой повел лично император Наполеон III. Увы, император оказался куда менее способным, чем его предок.

Немцы разделили армию на три части и моментально взяли французов в окружение. Осталось два варианта: либо направиться в Бельгию (все ближайшие города заняты немцами), что означало полное разоружение армии, поскольку Бельгия — нейтральная сторона, либо занять город и отбиваться до последнего.

Попытка прорыва провалилась. Армия начала отступать в город под непрерывными обстрелами. Однако и в городе осажденные не оказались в безопасности. Немцы подтянули артиллерию и обстреляли город. Началась настоящая паника. После нескольких часов артобстрелов французы сдались. Полный крах. Немцы, потеряв всего 2 тысячи убитыми, почти в полном составе взяли в плен армию французов в 100 тысяч, включая действующего главу государства, императора Наполеона III.

У французов еще оставалась вполне боеспособная 180-тысячная армия Базена. Но ее заперли в Меце. Командующий маршал Базен решил, что после пленения императора заключение перемирия — вопрос нескольких дней. Потому не предпринимал попыток прорыва, пока у армии не закончилось продовольствие. После этого огромная армия целиком сдалась в плен немцам, что вызвало взрыв возмущения во Франции. Позднее Базена приговорили на родине к смертной казни, но заменили на 20-летнее заключение. Бывшему маршалу удалось бежать из страны, остаток дней он провел в Испании.

После известий о седанской катастрофе в Париже депутаты низложили пленного императора и вновь провозгласили республику, сформировав комитет национальной обороны. Монархия пала ровно через полтора месяца после начала войны. Но Республика не собиралась сдаваться, надеясь, что все неудачи происходят из-за «прогнившего царизма», а не потому, что немецкая армия наголову выше французской. Наполеон III так и остался в истории последним монархом Франции и больше не вернулся в страну, после плена отправившись в Британию.

После разгрома французской армии в Париже и других городах появились республиканские правительства национальной обороны. Действовали они несколько разрозненно, в пределах своих городов, и объединяли французских патриотов самого широкого круга: от левых социалистов до правых. Все хотели борьбы с немцами. Фактически всю осень страна существовала без центральной власти. Тем не менее в разных городах республиканцы не сидели без дела, а начали формировать революционные армии. Осажденный Париж формирует свою национальную гвардию из оставшихся без средств к существованию в связи с осадой местных жителей. Серьезной военной силы гвардия не представляла, но на бумаге выглядела весьма внушительно.

Баррикады Национальной гвардии на улице Амандье, возле кладбища Пер-Лашез. Париж, 18 марта 1871 г.

Несколько попыток республиканцев перейти в наступление провалились. Бисмарк терпеливо ждал всю осень. Накал во французских рядах также спал, и центристы вместе с правыми стали склоняться к мирным переговорам, понимая, что война проиграна. С целью определить того, кто поведет эти переговоры, на февраль 1871 года назначили всеобщие выборы в Национальное собрание.

По итогам выборов сформировали коалиционное Национальное собрание, которое выдвинуло в президенты Третьей республики Адольфа Тьера. Новый глава страны и сформировал правительство. В сущности, Тьер — компромисс, устроивший всех, кроме левых. Согласно общественным настроениям, Тьер начал переговоры о мире с немцами. Бисмарк настаивал на разоружении парижской национальной гвардии, однако Тьер фактически не контролировал ситуацию. В Париже большую роль играли левые, не любившие Тьера.

Всё, что президент мог сделать — сократить численность Национальной гвардии, издав декрет, что в ее рядах могут оставаться только те, кто не имеет работы и не способен ее найти. Этот шаг скорее навредил, чем помог правительству. Прежняя национальная гвардия состояла из самых разнообразных элементов: от бедняков до патриотичных буржуа. После декрета самые умеренные элементы покинули гвардию, остались только низы общества, которым некуда идти и не на что рассчитывать. Национальная гвардия стремительно полевела.

В Париже уже ощутившие свою силу левые вовсе не собирались склоняться перед буржуазным правительством. На базе нацгвардии появился Центральный комитет, в дальнейшем игравший немалую роль в развернувшихся событиях. В конце февраля правительство Тьера подписало с немцами предварительный мирный договор, достаточно унизительный для Франции. Зато у президента появились ресурсы для наведения порядка в Париже. С момента подписания договора события пошли лавиной.

10 марта правительство Тьера объявляет, что является единственным легитимным. Местом пребывания кабинета министров провозглашен Версаль. В тот же день издан декрет об уплате всех векселей, по которым была задолженность еще с прошлой осени. Этот непродуманный шаг резко усложнил ситуацию. После начала осады Парижа многие местные жители лишились заработка. Часть переждала тяжелые времена в национальной гвардии, но остальным некуда было податься. С этой целью республиканское руководство Парижа приняло декрет о заморозке всех долгов, кредитов и векселей. Проще говоря, позволялось не платить по кредитам и не платить за жилье в связи с возникшими форс-мажорными обстоятельствами. Но в марте 1871 года правительство Тьера потребовало в двухдневный срок погасить долги, накопившиеся к моменту осеннего декрета. Однако у большинства парижан, особенно из низших слоев, на это элементарно не нашлось денег.

Произошел взрыв недовольства в Париже. Ситуация осложнилась тем, что версальцы (так коммунары называли правительство Тьера) подписали непопулярный мирный договор, достаточно унизительный для Франции, что позволяло левым перехватить патриотическую повестку и разбавить ее отборным популизмом и демагогией в своем стиле.

15 марта Тьер попытался раз и навсегда навести порядок в Париже и вместе с войсками вошел в город — реквизировать артиллерию в распоряжении парижской национальной гвардии. Но все пошло не так. Хотя гвардия не оказывала сопротивления, войска завязли в Париже, ожидая конных подвод для вывоза пушек. Не горевшие желанием стрелять в своих же, французские войска начали брататься с нацгвардейцами и перебегать к ним. Пытавшегося навести порядок генерала армии Леконта схватили и расстреляли свои же солдаты. Та же участь ожидала и командующего парижской национальной гвардией генерала Тома, который возглавлял гвардию во время осады Парижа и попал в опалу левых радикалов, науськавших на него толпу.

Согласитесь, весомая заявка на государственный переворот. Тьер вместе с оставшимися верными войсками покинул Париж и удалился в Версаль. Конфликтующие стороны поделились на федералистов (сторонников Парижской коммуны) и версальцев (сторонников правительства Тьера). Мосты сгорели, началась гражданская война в миниатюре.

Равнение на ломбарды, шагом марш

18 марта 1871 года в Париже стала хозяйничать коммуна. В русском языке, благодаря большевикам, коммуна получила вполне определенное значение — форма организации быта, основанная на обобществлении имущества и трудовой деятельности. Здесь нет ничего общего с европейской и парижской коммуной. Во многих европейских странах, в том числе и Франции, коммуна — всего-навсего административно-территориальная единица. То есть Парижская коммуна это что-то типа Московской области, а не огромного колхоза, где все общее.

18 марта окрыленные успехом федералисты начинают захват правительственных учреждений. Вильом, один из активных участников событий, оставшийся в живых после всех перипетий и вспоминал в мемуарах:

«Улица Риволи, сколько хватает глаз, полна мундиров, развевающихся знамен, сверкающих штыков. Музыка гремит вовсю. Десять, двадцать, сто батальонов проходят, вливаясь в многоцветное море знамен, бушующее на площади Ратуши. Красавцы батальоны! Во время осады мы видели их покрытыми грязью, измученными, отдающими поражением. А сегодня какие они нарядные, свежие, блестящие. Как весело бьют барабаны! Эго уже не тот тревожный, зловещий бой, как в ночь вступления пруссаков, но звонкая дробь, звучащая как крик победы. Как радостно гремит музыка! А эти широко разинутые рты, орущие Марсельезу!.. Эти красные знамена с золотой бахромой, эти кокарды из красных лент на штыках, подобные пучкам красных цветов! Тротуары запружены народом.

Весь вечер шло безудержное веселье. Бульвары кишели гуляющими. Ежеминутно проходил какой-нибудь батальон, неся знамя, блестевшее над штыками своей золотой бахромой. Со всех балконов, изо всех окон раздавались крики: — Да здравствует Коммуна! Незнакомые люди обнимались, охваченные каким-то экстазом».

Власть в городе переходит к Центральному комитету Нацгвардии. Видя, к чему все идет, город покидают значительное число служащих, а также мелкой буржуазии умеренных взглядов. Практически в полном составе уходит из Парижа полиция. После народных гуляний проводятся выборы в Совет коммуны. Число сторонников коммуны в три раза превзошло число противников. Представители последних, хотя и получили несколько символических мандатов, участия в делах не принимали и вскоре покинули город.