С этой пожелтевшей фотографии, изрядно истрепанной временем, смотрят благородные женщины и величавый мужчина. Они совершенно безмятежны и еще совсем не знают о крутых поворотах, уготованных им судьбой. Но иных уж нет, а те далече… Когда-то Дмитрий Иванович Волков – купец I гильдии, почетный гражданин города Талдома – был владельцем прекрасного особняка в центре города, в котором сегодня располагается музей.
Дмитрий Иванович родился в 1862 году в Талдоме в крестьянской семье, где устои и порядки были строго старообрядческими. Едва минуло Дмитрию пять лет, как отец взялся за обучение малолетнего сына. После курса азбуки, Дмитрию для изучения были предложены Псалтирь, Жития святых и Евангелие. Воспитание, данное мальчику в родительском доме, настолько повлияло на детскую душу, что Дмитрий, едва ему исполнилось 14 лет, покинул родной Талдом и отправился пешком в Москву, чтобы поступить в какой-нибудь монастырь. Дошел боголюбивый отрок до центра Москвы, а на Варварке его догнал отец и, несмотря на уговоры, вернул сына домой. Так закончился первый порыв души служению Богу.
Достигнув 18-летнего возраста, на Святках 1881 года, Дмитрий поехал в деревню Стариково и посватался к девице Марии Шлихуновой. Через несколько дней в талдомской церкви состоялось венчание. Несмотря на столь короткий срок их знакомства, Мария Игнатьевна стала для супруга настоящим другом и духовно близким человеком, с которым он всегда делил свои радость и горе.
Благодаря личным трудам и трудам своей жены, Волков основал собственное дело по торговле обувью и кожевенными изделиями. На средства от реализации товара, был построен прекрасный дом в модном тогда стиле ар-нуво с балконами и потолками конструкции Монье. Торговое дело было лишь средством обеспечить свою семью, сам же Дмитрий Иванович был целиком погружен в вопросы религии, философии, политики и искусства. Он, страстный любитель литературы, когда прочитал поэзию Омара Хайяма, начал изучать персидский язык, чтобы читать «Рубайят» в оригинале. А, между прочим, это было уже на седьмом десятке лет. Но это было после. А тогда, в начале прошлого столетия, в затейливом доме в центре Талдома, под книги была отведена отдельная комната, где хранились и перечитывались произведения классиков, религиозная литература, альбомы по искусству, а по утрам за чаем — неизменное «Русское слово». За чаем, встречая супругу в гостиной, Дмитрий Иванович частенько говорил: «А знаешь, Сережа опять написал…».
Сережа — это Сергей Клычков, поэт Серебряного века, который нередко бывал в гостях у Волковых. Именно Клычкову Есенин посвятил свое знаменитое «Не жалею, не зову, не плачу…». А в доме Волковых особое место занимали книги и учебники по астрономии, которой увлекалась вся семья, а на балконе дома стоял телескоп, и в ясные летние ночи все члены семьи могли наблюдать за созвездиями, названия которых они знали наизусть.
Дмитрий Волков был крупным земским деятелем, защищавшим интересы крестьян. Он принимал деятельное участие в благоустройстве родного города: выделял средства на строительство и содержание школы, больницы, торговых рядов и пожарной каланчи. Кроме того, из семейных средств Дмитрий Иванович жертвовал крупные суммы на храм Архангела Михаила в Талдоме, за что неоднократно в благословение от Святейшего Синода получал грамоты, был награжден золотой медалью и иконой Всемилостивого Спаса. А когда началась Первая мировая война, Волков отдал под лазарет новый дом, который он строил для своих детей. И на свои средства еще купил медицинское оборудование. Многие кустари-башмачники, зная щедрость купца, приходили к нему просить отсрочки долга: «Дмитрий Иванович, ты уж подожди с долгом. Жена вот-вот родит, ребятишки…». Дмитрий Иванович не ждал — он просто вычеркивал долг из книжки, да еще и денег на роды давал. А скольким людям он помогал без всяких просьб, только услышав, что человек в горе.
А вот Мария Игнатьевна была человеком совсем другого склада, она была сдержанна и недоверчива. Но, как и ее супруг, она тоже помогала многим людям. Долг она хотя и не простит, но денег даст, а вдобавок – приданое для новорожденного. И потом все время следила, как живет семья, и время от времени помогала ей. В няни, в горничных брала девушек из бедных семей, которым старалась дать хоть небольшое образование, подыскивала для них женихов и обеспечивала приданым. «И это было для нее как бы само собой разумеющимся», — говорила ее дочь Мария. Разумеющимися для этой семьи были и благотворительные елки, которые они проводили в своем доме. Из леса приносили огромную пушистую елку и устанавливали в музыкальной гостиной. В комнате стоял рояль, а дочь хозяина всегда играла на таких праздниках для детей из малоимущих семей. Дети никогда не уходили от Волковых без подарков: для мальчиков это были деревянные лошадки, а для девочек — небольшие фарфоровые куклы.
Дмитрий Волков был участником в юбилейном рауте земства по случаю исполнившегося 50-летия. Торжества проходили в залах Дворянского Собрания на Михайловской площади в Петербурге. Обходя делегации, император Николай II подошел к Дмитрию Ивановичу и поинтересовался, из какого он земства. Услышав, что Волков состоит гласным в Калязинском уезде более 20 лет, император сказал: «Спасибо. Желаю Вам столько же лет потрудиться для общественной пользы».
Совсем скоро, в феврале семнадцатого, под свист и крики толпы портреты последнего российского императора полетят в грязно-коричневые сугробы. Семья Волковых была вынуждена покинуть родной Талдом и скитаться по московским коммуналкам. Мария Игнатьевна, потеряв дом, в строительство которого было вложено столько ее сил, потеряв дело, которому она отдала значительную часть своей жизни, просто не выдержала и умерла от кровоизлияния в мозг в январе 1920 года. Над гробом матери стояли двое сыновей-подростков, но один за другим они умерли в голодные 1920-е год А Дмитрий Иванович, как истинный христианин, говорил: «Что Бог дал, то Бог и взял». И, несмотря на то, что все жили в страхе ожидания расправы, он не терял интереса к жизни и считал ее стоящей штукой, говорил, что от судьбы все равно не уйдешь. В 30-е годы его вызывали на Лубянку, издевались над ним, а затем выслали в Калинин. В Москву ему разрешили вернуться только через несколько лет, а когда началась война, то 80-летний старик участвовал в обороне столицы — копал рвы вокруг города. Он умер в декабре 1941 года и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве в одной могиле со своей супругой. На могиле и сейчас стоит памятник из белого мрамора их правнучке — Лялечке Вихерт, которая, была ученицей Ростроповича.
Удивительна судьба детей Волковых. Старшая дочь Зинаида в 1912 году вышла замуж за военного Козловского, но, несмотря на то, что в семье родилась дочь Надежда, брак вскоре распался. А в 1914 году певец Московского оперного театра Зимина Вячеслав Ресслер сделал Зинаиде предложение. Надежда сочиняла прекрасную музыку и расписывала платки, ее серия работ «Русские мотивы» была представлена в Париже. Ее младшая сестра Лидия Ресслер была необычайно красива и училась у известного пианиста Генриха Нейгауза, а ее однокурсником был Святослав Рихтер, теплую дружбу с которым они сохранили на всю жизнь. А муж Лидии Михаил Дерегус был народным художником СССР, в историю вошел, прежде всего, как иллюстратор Гоголя и Шевченко.
Младшая дочь Волковых Мария, любимица всей семьи, родилась в Талдоме в 1906 году. Еще до революции она – ученица пансиона Арсеньевой, что на Пречистенке. В ее классе училась Додя Мещерская, дочери московских профессоров Марианна Хорошко и Кира Постникова, а также внучка самой владелицы пансиона. Тогда же Маша брала уроки музыки у сестер Гнесиных. После революции она покинула родной Талдом и уехала в Москву, где жила вместе с родителями. В 1932 году она вышла замуж за военного Евгения Россова, который погиб в сорок втором. Узнав о смерти мужа, Мария Дмитриевна сильно заболела, тем более, годом раньше умер ее отец. Она осталась верна мужу и остаток жизни она провела в одиночестве. А остаток этот было очень и очень долгий — она умерла в 2000 году. До самой смерти она, как и отец, не теряла интереса к жизни, писала стихи и воспоминания. Участвовала в художественно-публицистическом конкурсе газеты «На Пресне» и ее очерк о художнике Лебедеве-Шуйском, члене семьи Волковых, занял второе место. А на Пресне Мария Дмитриевна прожила немало. Жила на Никитской, затем в Леонтьевском переулке, потом переехала на Мантулинскую. А последние годы жила на Большой Грузинской. Здесь, в ее квартире, стопками лежали пожелтевшие письма и листочки с воспоминаниями, аккуратно сложенные в папки и конверты, а с фотографий, висевших на стенах, грустно смотрели ее родные: мама, папа, родная сестра и, конечно же, любимый муж. Старинная мебель молчаливо напоминала о былом положении. После смерти Марии Дмитриевны все эти вещи попали в Талдомский музей и здесь встали на свои места. Особое место заняло старинное пианино с изящными канделябрами. Немецкий инструмент помнит тепло рук своей хозяйки, и, кажется, вот-вот откроется крышка, пальцы побегут по клавишам, и польется чей-то до боли знакомый голос: «Я помню вальса звук прелестный…».
Свежие комментарии